Алекс Б. Колдуэлл
Caldwell Report, Лос-Анджелес, Кафедра психологии и психиатрии Калифорнийского университета
Лекция, прочитанная на конференции Общества оценки личности 24 марта 2000 года, Альбукерке, Нью-Мексико. (с сокращениями) // JOURNAL OF PERSONALITY ASSESSMENT, - 2001. - 76(1), 1-17
©2021. А. Демкин, перевод с англ.(с сокращениями)
Об авторе
Алекс Б. Колдуэлл, доктор философии - признанный во всем мире лидер в интерпретации теста MMPI-2. Его анализ результатов теста MMPI-2, представленный в отчетах Caldwell Reports, уникален по своей чувствительности к широкому кругу вопросов и по специфичности описываемого поведения. Доктор Колдуэлл всегда считал привилегией учиться в Миннесотском университете. Доктор Старк Р. Хэтэуэй был советником, наставником и другом доктора Колдуэлла.
Доктор Колдуэлл защитил докторскую диссертацию в 1958 году. В 1959 году он поступил на факультет Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе на кафедру психиатрии, а впоследствии получил назначение на кафедру психологии. Он ушел в отставку с должности клинического профессора с обоих факультетов Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в 1997 году.
Доктор Колдуэлл начал разработку одной из первых компьютеризированных программ интерпретации MMPI в конце 1960-х годов. Эта искусно созданная программа, содержащая более 40 000 строк кода и соответствующих алгоритмов, основана на бесчисленных тематических исследованиях и исследовательской литературе, а также на обширном клиническом опыте доктора Колдуэлла. Она постоянно дорабатывается и обновляется.
Полученная программа определяет характеристики личности и прогнозы на основе профилей MMPI-2, выходящие далеко за рамки предсказательных способностей наиболее опытного клинициста.
Признанный коллегами-психологами за его вклад в интерпретацию и стипендию MMPI и MMPI-2, доктор Колдуэлл был удостоен награды Калифорнийской психологической ассоциации за выдающиеся научные достижения в 1991 году. Он получил награду «За выдающийся вклад в профессию клинической психологии» от Общества клинических психологов в 1999 году. В 1999 году он был отмечен Висконсинским фондом психологии своей первой висконсинской премией за улучшение психологии . В 2003 году Общество оценки личности удостоило доктора Колдуэлла награды Бруно Клопфера за его «выдающийся долгосрочный профессиональный вклад в область оценки личности».
Доктор Колдуэлл является автором книги « Вопросы и ответы судебной экспертизы по MMPI / MMPI-2». Формат вопросов и ответов, созданный для использования адвокатами и судебными психологами, был особенно хорошо принят за его непосредственное практическое применение в судебной экспертизе.
Что оценивают клинические шкалы опросника MMPI?
Некоторые гипотезы. Лекция.
Я рассматриваю вопрос о том, может ли все психопатологическое поведение на эволюционной основе рассматриваться как позитивная адаптация. Я предположил, что высшие функции могут быть дифференцированы от связанных с ними эмоциональных модуляций на одновременном субъективном, поведенческом и нервном уровнях, и что организация анализа таким образом позволит нам дополнить понимание, как последствий, так и облегчения травматических переживаний. Я представляю каждую из 8 клинических шкал MMPI (Hathaway & McKinley, 1943) как измерение позитивной адаптации с одновременными когнитивно-эмоциональными, оперантно-классическими и неокортикально-лимбическими элементами. Затем предлагаются различные парадигмы жизненного опыта для объяснения факторов, которые влияют на увеличения подъема шкал MMPI (СМИЛ в русском варианте), а также контрмеры, которые могут способствовать уменьшению таких подъемов значений шкал. Понимание всего подобного поведения как адаптивного приводит к заметному усилению эмпатии к клиентам и пациентам.
Я хотел бы начать с казалось бы, единственного вопроса, который Старк Хэтэуэй задавал время от времени 50 лет назад. Его вопрос был таким: «Можно ли считать все поведение адаптивным?» На данный момент концепции эволюционной адаптации почти полностью охватили все области биологии, особенно в связи с тем, что структура и функции максимизируют способность организма выживать. Психология только недавно начала уделять много внимания применению эволюционной логики, и это часто было не более чем идеей на словах о том, что мы должны больше думать в эволюционных аспектах, чем раньше.
Интуитивно, эволюционный ответ на вопрос Старка, конечно, может быть только утвердительным. Все в нас эволюционировало, чтобы к чему-то приспособиться. В биологии теория эволюции постоянно приводит к вопросам о том, как конкретный изучаемый организм изменился, чтобы адаптироваться к меняющимся обстоятельствам: его поведение, его способность к размножению, его генетика, его физиологические реакции на экстремальные обстоятельства. Эволюция - это одновременно и объяснительная система отсчета, и руководство по нескольким направлениям биологических исследований.
Но когда и где были заданы вопросы об "адаптации к чему в психопатологии? Слово "эволюция" редко является чем-то большим, чем косвенным намеком в "Журнале аномальной психологии" или любом клиническом или психопатологически ориентированном журнале, который я могу найти.
Я считаю, что наша фиксация на таких терминах, как «неадаптивность», встала у нас на пути. Саморазрушение, бездарность, неадекватность, близорукость и так далее - все это прозрачно подразумевает дезадаптацию — в некотором смысле "антиадаптацию". Дисфункциональность, возможно, менее уничижительный термин, но все же имеет явно "неадаптивный" подтекст. Я хотел бы рассмотреть, что может последовать, если мы, наконец, примем неумолимость эволюционной логики и будем настаивать на поиске положительных ответов на вопрос Старка в измерениях психопатологии.
СУБЪЕКТИВНАЯ / ОБУЧАЮЩАЯ / НЕЙРОННАЯ ОСНОВА
Прежде чем изложить свой основной набор гипотез, мне нужно на мгновение отвлечься от того, что я считаю долгосрочным и жизненно важным ограничением в наших попытках применить теорию обучения к психопатологии, к задаче, так замечательно начатой Доллардом и Миллером в 1950 году, но которой во многих отношениях не хватает диагностической специфичности (например, у всех есть конфликты с амбивалентным приближением-избеганием). Ключевой проблемой, на мой взгляд, является подавляющий акцент нашего «западного» мышления на оперантном научении. Хотя эмоциональные понятия продолжают вторгаться в формулировки когнитивной терапии — например, рационально-эмоциональной терапии,— так часто кажется, что больший когнитивный контроль над нашими эмоциональными реакциями или, по крайней мере, уменьшение влияния и управление проблемными неадаптивными эмоциями является центральной целью для многих терапевтических вмешательств. То есть, человеку нужна помощь в принятии лучших оперантных решений.
Важная часть моей аргументации, которую я изложил в статье, которую почти никогда не читали в разделе комментариев "Американского психолога" (Колдуэлл А., 1994), заключается в том, что все психологические реакции одновременно включают как оперантные, так и классически (или рефлексивно) обусловленные компоненты. На самом деле, я думаю, что структура центральной нервной системы так и устроена: то есть, корковые нейронные сети организованы для воспроизведения сложных образов, для разработки цепочек словесного значения, для изображения последовательностей возможных вариантов и так далее. Часто столбчатая организация частей лимбической системы координируется для одновременного обеспечения эмоциональной окраски и ее регулируемой интенсивности, связанной с любыми образами, обрабатываемыми кортикально.
Суть всего этого в том, что мы слишком легко отвергли классическую или павловскую обусловленность, как нечто просто рефлексивное и, следовательно, второстепенное; мы рассматривали это как менее интересное, если не почти тривиальное - своего рода барочный бас-континуо, повторяющий очень простые мелодии. Фактически, каждая отдельная реакция центральной нервной системы одновременно включает в себя как сложные образы, так и эмоциональную окраску, как корковое, так и лимбическое возбуждение, а также как оперантные, так и классически обусловленные компоненты. Корковые и подкорковые структуры тесно взаимосвязаны; ни одна из них никогда не может быть значительно активирована при отсутствии возбуждения в другой. Оперантно-классическая дифференциация очень важна в наших исследовательских проектах (например, применение той или иной парадигмы используется практически в каждом исследовании в "Журнале поведенческой нейробиологии"), но, несмотря на особую направленность исследований, одно или другое само по себе никогда не является тем, как работает наш мозг.
В рамках концепции лестницы развития каждый уровень в значительной степени объясняет следующий, более высокий уровень. Чего особенно не хватает, и что является центральным моментом этой лекции, так это ограничения нашего нынешнего понимания обусловленности эмоций и особенно формирования психопатологии на одновременно оперантной и классически обусловленной основе. Наше понимание того, насколько субъективно осознание координируется с одновременными оперантными и классическими влияниями, которые очень нуждаются в развитии. Обусловливание эмоционального возбуждения, по существу, осуществляется путем непрерывной ассоциации, и оно не является добровольным, даже если наша кора головного мозга эффективно функционирует в условиях оперантных ограничений. Наши эмоциональные чувства являются субъективным, лимбическим компонентом каждой реакции, но мы не подчиняем себе наши эмоциональные состояния. Мы можем сознательно возбуждать или подавлять свои эмоции только в ограниченной степени с помощью биологической обратной связи, и то, только тогда, когда эмоциональные стимулы не являются подавляющими. Дело здесь в том, что обучение и угасание эмоционального возбуждения эффективно следуют классическим ограничениям обусловленности, даже если кора головного мозга одновременно подчиняется оперантному обучению и добровольному принятию решений. Иногда повторение в терапии точного и уже проясненного познания вполне может потребоваться, чтобы ослабить или значительно погасить связанный с этим компонент эмоционального реактивного лимбического возбуждения. Наиболее сильные и вызывающие страх образы должны быть идентифицированы и выражены явно или иным образом подавлены. Возможно, нарушения аффективного/реактивного/лимбического возбуждения при добровольном сосредоточении на максимально отталкивающих образах помогли бы объяснить феномен эффективности десенсибилизации движениями глаз (EMDR, рус. ДПДГ).
Теперь, имея в виду эти, казалось бы, отвлекающие, но, я считаю, жизненно важные понятия, давайте рассмотрим формирования психопатологических проявлений как адаптивного реагирования.
Я хорошо осознаю, что на мое мышление сильно повлияло мое почти 50-летнее посвящение деятельности Миннесотскому многофазному личностному опроснику MMPI (Hathaway,McKinley, 1943). Поэтому я уверен, что, к всеобщему удивлению, я исхожу от модели личности, описываемой MMPI в качестве отправной точки. Для начала я предлагаю, чтобы восемь клинических шкал MMPI и шкал MMPI-2 (Butcher, Dahlstrom, Graham, Tellegen, Kaemmer, 1989) рассматривались одинаково — каждая из шкал может быть описана как конструкт адаптации к особого рода травмам, последующему страху и связанным с ним формирования психологических защит. Я рассматриваю восемь клинических шкал в порядке их расположения в профиле. Я представляю то, что следует ниже, просто как ряд гипотез, которые еще предстоит изучить и проверить, основываясь на моем опыте и, особенно на моих собственных попытках понять, что приводит к повышению и снижению показателей шкал MMPI с течением времени.
Описания шкал MMPI д-ра А. Колдуэлла
L - Ложь F - Достоверность K - Коррекция 1 - Ипохондрия 2 - Депрессия 3 - Истерия 4 - Психопатия 5 - Мужественность / женственность 6 - Паранойя 7 - Психастения 8 - Шизофрения 9 - Гипомания
